Офисный клерк тюремной церкви Ларри заметно отличался от других заключенных и, прежде всего, внешне. Седая благообразная борода как у священника, большие голубые глаза и полное отсутствие волос на голове, сутулость и хромота придавали ему вид почтенного старца из Ветхого Завета, хотя ему едва исполнилось пятьдесят пять лет.
Почему из Ветхого? Ну, потому, например, что он носил кипу и цицит (религиозные атрибуты в иудаизме, обязательные для ношения мужчинам с тринадцати лет) и помогал раввину проводить субботние службы. Однако большую часть времени Ларри помогал мне, выполняя разные офисные поручения.
Он почтительно относился ко всем без исключения. Нет, я видел его в гневе, но он всегда умел быстро останавливаться и не доводить дело до конфликта. А конфликтов в тюрьме было немало. И еще, в отличие от многих заключенных, он никогда не жаловался на жизнь.
Однажды, в один из осенних дождливых дней, Ларри зашел ко мне в офис. По его выражению лица было видно, что он не в духе.
– Можно мне посидеть в этом кресле? – спросил он.
Я не возражал, так как в тюремной церкви в это время не было посетителей и, соответственно, не было претендентов на это удобное кожаное гостевое кресло. Ларри начал подробно рассказывать о последних тюремных новостях. Здесь каждый день что-то происходило. Жизнь трех тысяч заключенных и многочисленных сотрудников была полна событий, происшествий, конфликтов, драк и разных сложных ситуаций.
Поделившись последними новостями, он задумался, уставившись в окно. Там на свободе в небе медленно плыли свинцовые тучи, посылая на землю живительную влагу. Пауза затянулась, и я решил ее нарушить.
– Ларри, я давно хотел тебя спросить, как ты сюда попал? Заключение, да еще и пожизненное… Я работал в нескольких тюрьмах, и ты первый еврей, который отбывает пожизненный срок… Расскажешь свою историю? Если хочешь, конечно…
– Почему бы и нет?! – с очень серьезным выражением лица ответил Ларри. – Вам расскажу, хотя обычно я этого не делаю. Всякий раз, рассказывая о себе, мы как бы отрываем кусочек своей души и предлагаем его тому, с кем говорим. От этого мы становимся уязвимыми ровно настолько, насколько мал или велик этот кусочек. Но вам я доверяю…
– Красиво сказано, – я улыбнулся ему в ответ, – но обычно заключенные охотно делятся и рассказывают свои истории. И всякий раз история приобретает определенный оттенок в зависимости от слушателя. В одном случае – они бахвалятся, в другом – давят на жалость или на «существующую в нашем мире несправедливость». Все зависит от собеседника. Разве не так?
– Все так, все так. Вас не проведешь, – уже он улыбнулся мне в ответ.
Я знал официальную информацию по делу Ларри. Но интересно было услышать его версию, так сказать, от первого лица.
Ларри прикрыл дверь с окошком в моем офисе, предварительно повесив на обратной стороне табличку «Не беспокоить!».
– Даже не знаю, с чего начать…
– Начни с самого начала, – предложил я, – например, что заставило тебя пересечь запретную черту в первый раз. Ведь все начинается с первого раза, не так